Комментарий. В части обучения и консультирования фермеров мы отстали от Америки на 100 лет!

В России фермерство уже получило определенное распространение. Но фермером может быть не каждый. Для этого надо любить землю и знать, как с ней обращаться. В развитых странах среди прочих мер поддержки аграриев фермерам помогают специалисты – агрономы, ветеринары, зоотехники. Причем делает это, как правило, минсельхоз той или иной страны. За государственный счет проводятся исследования, издаются методички и всевозможные пособия. Интересно сравнить в этом отношении ситуацию в России и в других странах.

Это стало предметом беседы издателя портала «Крестьянские ведомости», ведущего программы «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцента Игоря АБАКУМОВА с профессором Тимирязевской академии Вячеславом КОЗЛОВЫМ.

— Вячеслав Васильевич, для начала хочу рассказать вам одну историю. Однажды в Голландии я зашел в муниципалитет и сказал, что я хочу быть фермером и купить вон тот участок. Меня спросили: «А у вас что, дедушка был фермером?» Я говорю: «Нет». – «И папа не был фермером?» Я говорю: «Нет». – «Ну тогда на «нет» и суда нет, идите учитесь». Вы все знаете про обучение фермеров, вы везде были, ездили по миру, вы многое видели. Как вы думаете, фермеров надо учить?

— Обязательно.

— Земля – это национальное достояние?

— Национальное достояние, но все-таки в собственности у фермеров.

— Собственность – это может быть все что угодно. Машину вы можете разбить, вы можете ее продать, вы можете ее поставить в гараж, пусть гниет. И никто вам за это слова не скажет. Но попробуйте вы что-нибудь сделать не так с землей, вам оторвут голову. Во всем мире, тем более в цивилизованном, я имею в виду. А почему у нас любой человек… Почему за руль машины можно садиться, только имея права, за руль мотоцикла – только имея права, а почему землю вам дают без удостоверения, будь вы парикмахер (в хорошем смысле), будь вы ученый, какой-нибудь экономист — вам дают, будь вы бизнесмен — вам вдруг разрешают миллион гектаров купить. А на каком основании, собственно говоря? Почему в мире не так, а у нас вот так? У нас особый путь?

— Игорь Борисович, для начала насчет особого пути России. Вот что удивительно: как только мы говорим об особом пути, у нас ничего не получается, особый путь нас куда-то не туда приводит.

Ничего особенного нет, никакого особого пути. Просто есть общемировые законы развития общества, людей, и мы должны как следует изучить все, что есть в мире, все, что было сделано в мире как следует, и это применить у себя. А мы сейчас просто поверхностно что-то хватаем и начинаем делать. Понятно, земли очень много в России, вроде как бери — не хочу, но почему-то на Кубани бери — не хочу не получается, там драка идет за землю очень серьезная… А вот где-нибудь в Пермском крае – берите, делайте, но что вы там произведете конкурентоспособное?

— Не та погода. В Пермском крае, кстати, не прижился в 1920-е гг. первый американский совхоз, когда американцы туда приехали с одобрения Ленина. Он им выделил там немереное количество аршин земли, что называется, и они туда привезли технику, паровые машины – ничего не пошло, пришлось им переехать в Ставропольский край.

— Вся земля, на которой можно вести конкурентоспособное производство, в общем-то, в руках. Если говорить об обучении, то в современной ситуации не учиться просто нельзя. Я не представляю, как люди могут обходиться с землей. Ведь между прочим, аграрный бизнес, — это в свое время еще Менделеев сказал, — на самом деле самый сложный бизнес. Там проблем намного больше, чем в обычном конкурентном бизнесе.

— Селу нужны хороший закон, кредит и сбыт, все остальное оно само сделает.

— Кооперация еще нужна. За годы советской власти, в том устройстве, в котором мы были, нас, к великому сожалению, этому не научили, не подвели людей к такому ответственному, самостоятельному поведению. Для многих сейчас это целая проблема — уйти в кооперативы.

— Попыток было много, я их помню все, в нескольких участвовал, и голландцев сюда привозили, и датчан, и американцев.

— Но у нас парадигма мышления такова… Включаешь – не работает.

А потому что там другие люди.

— Не в людях дело. Я наших фермеров привозил в Англию, они там вписывались моментально и были нарасхват.

— Прекрасно, это второй вопрос. Первый, – а мы с вами об этом тоже говорим, – это у нас институциональная среда. У нас нет кооперации, ее так и не смогли поставить на ноги в том числе потому, что и фермерам было тяжело в нее включиться, они пока слишком индивидуально выживают, привыкли выживать сами по себе. Второе: у нас нет совершенно никакой консультационной сети. Это фактически служба одного окна для фермера.

Вот это мы должны были понять. Фермер, придя в консультационную сеть, получал не просто какие-то там знания, его сопровождали в этой работе, ему помогали выбрать направление деятельности, ему готовили бизнес-план. Но самое главное, если бы вы видели, как работает консультационная сеть с фермерами, я видел это в Польше, в Нидерландах, в Дании я это видел, они готовят полностью все комплекты документов для получения субсидий.

— Кто содержит эту консультационную сеть?

— Государство.

— Наше государство хочет консультационную сеть, не вкладывая денег, – так не бывает.

— Не бывает. Мы пытались сделать закон, я лично дважды его писал.

— А где-нибудь в мире есть закон о консультационной сети?

— Конечно, а как же? Без этого невозможно.

— А где?

— Первый закон, который нам хорошо известен, – это закон Соединенных Штатов Америки 1914 года. Совершенно четко описана роль этой консультационной службы, во втором же пункте написано о том, что она должна оказывать фермерским семьям целый ряд всяких консультаций, но я подчеркиваю, и технологические инструкции.

Я бы вам многое рассказал о законодательстве Соединенных Штатов, как они вообще создали университеты уровня 3.0: наука, образование, extension service.

— Extension service – это те самые консультации.

— Да, те самые консультации. После этого был еще целый ряд законов.

— А для чего они делали эти законы и для чего консультируют фермеров? Фермеры – они что, глупые?

— Во-первых, давайте поговорим о самом значимом: с помощью закона, когда передовые слои населения, будем говорить новаторы, попробовали какой-то механизм, организационные новшества, они с помощью закона его вводят в действие, это новшество, и начинается «опривычивание» всеми остальными. Если уж американцы издали закон, в котором extension service финансируется пополам, 50 на 50, штат — половина, половина — федерация, так это все соблюдается…

— А фермер ничего не платит?

— Ну сейчас он начинает платить, сейчас уже другая ситуация.

— Но это сто лет прошло.

— В Польше по закону 20 лет бесплатно было консультирование.

— Вы можете сформулировать, почему у нас это не работает? Почему никто не хочет это финансировать из государственных мужей? Там что, сидят глупые люди, недоученные, они ничего не знают, или они слишком хорошо понимают, что грамотный фермер есть угроза нынешней закостенелой, заржавевшей экономики?

— Все возможно. Но первое, с чем я встречался, – низкий уровень компетенций, как бы меня ни ругали.

— В государственных структурах?

— Да. Мне довелось прочитать доклад Гурко Василия Иосифовича 1906 года. У меня такое впечатление создалось, что этот помощник, первый заместитель знаменитого Столыпина, готовил все эти реформы столыпинские знаменитые, и в этом докладе описана деятельность в том числе и коопераций, и консультационных служб. Человек знал, что делать, он шел на это. Ведь в 1913 году у нас была мощнейшая консультационная сеть, 9 тысяч служащих было.

— А кто эти консультанты, которые приходят к фермеру?

— Агрономы, зооспециалисты квалифицированные.

— Они откуда? Они из университетов, из практики?

— Как правило, закончившие те или иные учебные заведения. Был в свое время Красноуфимский колледж в Пермском крае. Там создали первую консультационную сеть, причем очень рано, раньше американцев сделали. А потом в столыпинские реформы мы очень мощно все развили. В 1913 году отчитались, — меня удивило в первый раз, когда я получил эти данные, — 26 центнеров с гектара зерновых. Я стал искать, правда или неправда, 22 я нашел.

В то время это было немало. Потому что они проводили опыты, уже рекомендовали крестьянам конкретную технологию. Вы понимаете, технологию они передавали, а не какие-то бумажки!

— То есть не брошюрочки впихивали…

— Нет-нет, они конкретно работали с крестьянами и передавали им технологию. Вот то же самое у американцев было, и у поляков.

— Разве сегодня не могут ученые из многих институтов, например, по каждой зоне определиться, подсказать каждой зоне в зависимости от выпадения осадков, какую принять систему земледелия, как вырастить, зерно, сколько высевать семян…

Когда по столыпинской программе переселения крестьян организовали, для них же были построены так называемые столыпинские вагоны для переселения крестьянской семьи вместе со скотом, с дровами, с жердями для забора, то есть одна семья – один вагон, они вот так и ехали. У них у каждого, куда они ехали, была такая библиотечка огромная. Ехали они в Пермский край, по Пермскому краю все было: сколько там миллиметров осадков, какая земля, какой суглинок, где чего и так далее. Все это писано было еще царскими агрономами очень серьезно, обстоятельно и толково. А сегодня что, это неподъемная задача?

— Об этом и речь. Я еще раз подчеркиваю: консультанты – это технологи, которые обязаны опробовать на месте все новые технологии и передавать их. Причем уже технологии известно как передавать: сначала новаторам, потом ранним последователям, потом раннему большинству и так далее. Все известно, все изучено, этому нас учили, зарубежные специалисты нас учили, мы это делали, мы пытались поставить как следует эту работу.

— То есть, Вячеслав Васильевич, мы сейчас пришли с вами к выводу… Не артикулировали, но пришли с вами к такому выводу, что в смысле консультационного обеспечения агропромышленного комплекса Россия отстает от тех же США на 100 лет, правильно?

— Да.

— На 100 лет, на век. Страшное открытие мы сейчас с вами сделали.

— Ну есть еще более страшные…

— Вот пусть это попадет в мозги нашему Министерству сельского хозяйства, всяким департаментам сельского хозяйства повыше – пусть попадет, и пусть над этим подумают.

А еще – о землепользовании. Во всем мире существуют ограничения землепользования, а у нас беспредел. Академик Хлыстун, известный вам, считает, что это умышленная политика создания крупных латифундий, поскольку они управляются не самими латифундистами, а теми, кто повыше.

— А латифундисты имеют лобби такое, которое прошибает очень многое. А вот наш АККОР, к сожалению, не прошибает.

— У нас АККОР стал, по-моему, сельхозотделом по фермерству в Министерстве сельского хозяйства.

— Очень хорошо вы охарактеризовали, согласен. Я вот никак не забуду, сколько раз пытался с руководством, с депутатами закон о сельхозконсультировании пробить. Говорю: вы понимаете, что без этого нельзя? Вот поляки, я же съездил посмотрел, что поляки делают.

 — Это Польша, которая во много раз меньше, чем Россия.

— Да, меньше нас. И 40 миллионов выделяют на extension service, на консультирование, чтобы дотянуться до уровня Запада. И они уже дотянулись, они готовы нас кормить. А мы еще что-то думаем.

— У нас очень хороший с вами разговор, но своей такой облачностью он напоминает решения некоторые парламентов многих стран, не будем тыкать пальцем, которые вроде говорят по делу, но ничего конкретного. А давайте мы конкретно ответим фермерам, которым, например, некуда сбыть своих бычков. Вот куда они могут сбыть это мясо? Во-первых, какие каналы распространения у нас есть? Я бы, честно говоря, порекомендовал Интернетом попользоваться.

— Боюсь, через Интернет-то бычков сбыть нелегко. Может быть, пшеницу полегче будет, может быть, овощи будет не так сложно, но опять объемы. Ведь вы понимаете, у нас сейчас засилье сетевых систем, а им 3 бычка совсем не интересны. Это давным-давно поняли во всем мире, поэтому без кооперации, без объединения этого продукта ничего не получится.

— Вячеслав Васильевич, давайте напомним нашим читателям, что нужно на клятом Западе, чтобы стать фермером. Какая у тебя должна быть биография, возраст, денег у тебя должно быть много или мало, нищий ты или состоятельный. Расскажите об этом.

— Давайте начнем с того, что традиционно это продолжатели семейного бизнеса, это первое, поскольку они с детства уже привыкают к этому бизнесу. Второе: они обязательно получают образование, как минимум это сельскохозяйственный колледж, причем уровень очень высокий, я видел эти колледжи, бывал там, видел, как, например, в Нидерландах готовят. В-третьих, деньги. Если вы как продолжатель, то у вас уже есть не столько собственно конкретно денег, сколько есть ресурс от родителей, причем самый ценный –земля. Если вы занимаетесь скотоводством, то у вас по крайней мере сотня-две коров есть, но это уже сейчас мало.

— И постоянное обучение, переобучение…

— Непрерывное, до самой старости, пока фермер не выходит из бизнеса.

— Ну а я дополню: в Голландии ограничен еще и возраст фермера, потому что фермер не должен быть старым, он должен быть здоровым, наследует там только старший сын, потому что не допускается разделение фермы на отдельные парцеллы, на мелкие участки, это запрещено законом.Нам еще, Вячеслав Васильевич, учиться, учиться, как говорил Владимир Ильич, и учиться, верно?

— Многому учиться, верно.

Автор: «Крестьянские ведомости»