В начале сентября в рамках обменного российско-голландского и голландско-российского года группа российских журналистов из ведущих СМИ была приглашена в Королевство Нидерландов.
В состав группы были включены и два представителя «Крестьянских ведомостей».
Сегодня мы публикуем вторую часть их заметок.
«Цветок-то белый. Но дело в оттенках…»
— Честно говоря, я не очень понимаю, почему в России предпочитают цветы четырех-, пяти-, а то и шестидневной срезки, — делится с журналистами своим недоумением (вполне возможно, — показным) Яан де Боер, генеральный директор компании, специализирующейся вот уже почти сто лет на оптовой и мелкорозничной продаже и доставке свежих цветов и сопутствующих товаров. – Ведь понятно же, что цветы это товар особый, скоропортящийся и не очень дешевый. Так что вполне логичным было бы предположить организацию доставки в вашу страну цветов воздушным транспортом, как это и налажено во многих странах мира. А в России не организован фитосанитарный контроль и таможенная очистка нежного товара в грузовых аэропортах. Поэтому нам и приходится доставлять цветы в вашу страну автомобильным транспортом. А это, по-любому — двое суток. Да плюс еще в очереди траки стоят в ожидании исполнения формальностей, так что попадают наши розы к российским дамам, в лучшем случае, на пятые сутки после срезки.
Конечно, применение современных методов перевозок в регулируемой атмосфере и низкой температуре в какой-то мере спасает положение, но все равно количество брака неизбежно растет.
Господин де Боер — рослый крепкого сложения голландец с глубочайшим знанием дела и увлечением провел с нами мастер-класс по цветочной торговле и логистике.
— Если Вы полагаете, что занимаетесь куплей-продажей цветов только, как товара, бросьте это занятие, поскольку вряд ли у Вас выйдет что-либо толковое, — с жаром излагает торговец цветами. – Все в нашей фирме, начиная от уборщицы и включая генерального директора полагают, что мы помогаем людям дарить друг другу любовь и радость. И благодаря нам, даже если между вами расстояние в двенадцать тысяч километров, мы через букет свяжем вас друг с другом. И вот только с такой философией наша компания живет и поставляет цветы и чувства в более чем двадцать стран мира.
Понятно при этом, что строжайший учет всех привходящих, надежный контроль привели к тому, что компания прекрасно устанавливает оптимальное соотношение цена-качество, за что и получила международное признание. Ее эксперты прекрасно умеют покупать здесь на цветочном аукционе Алсмеера лучший товар по приемлемым для всех ценам. После этого сотрудники фирмы формируют заказанные клиентами из разных стран партии цветов и доставляют их автомобильным, железнодорожным или авиатранспортом. По желанию цветы поставляются связками, в гофрированных коробках и ящиках или в специальных контейнерах.
Казалось бы, все просто: купил на аукционе партию роз, упаковал в коробки и спецсамолетом выслал в Эмираты ко дворцу шейха для услады глаз и восхищения красотой. Или вот, свадьба. Понятно, что цветы вроде бы полагается покупать белые. А вот, если у тебя второй брак? Или, что еще труднее, — третий. Тоже белые, — отвечает на этот вопрос де Боер. И прибавляет: «Тут все дело в оттенках»! Вот для того, чтобы клиент точно знал, какой цвет он заказал, и что ему доставили, в компании разработано целое меню цветовых оттенков, так что тут уже не ошибешься…
Там, где устанавливают стоимость розы
Наша беседа с Яаном де Боером проходила в помещении холодного склада, в полуподвальном помещении Гринпорта Аалсмеер. Это циклопическое сооружение закрытой площадью более восемьсот тысяч (!) квадратных метров, в котором сосредоточено практически все, что связано с цветочным миром и бизнесом. Флористика, обработка растений, один из крупнейших в мире аукцион «Флора Холланд», выведение новых сортов и гибридов, торговля здесь собраны под одной крышей. Вообще-то признано, что это здание (или сооружение) со множеством складов, хранилищ, холодильников, аукционных амфитеатров, торговых залов – самый крупный торговый центр в мире. Работают в этом комплексе (полная занятость) более десяти тысяч человек и обеспечивают эти люди рабочими местами еще пятьдесят тысяч тружеников. Годовой оборот Гринпорта Аалмеер – более трех миллиардов евро!
Но в первую очередь «Флора Холланд» интересна тем, что здесь каждый день устанавливаются мировые цены на цветы и растения. Ежедневно здесь продается девятнадцать миллионов различных цветков и более двух миллионов декоративных и прочих растений.
Чтобы посмотреть, как торгуют цветами, вставать приходится раненько – цветы не могут ждать, поэтому аукционное колесо начинает вращаться спозаранку. Принцип голландского аукциона тот же, что и у обычного. Только цена за конкретную партию цветов выставляется не по возрастающей, а по убывающей. Трейдеры – люди весьма хорошо в цветах разбирающиеся, видят на экране цветы и следят, когда аукционная стрелка на колесе подойдет к приемлемой, по их мнению, отметке, нажимают кнопку, и – готово. Товар куплен (бывает за десятые доли секунды) и будет точно оплачен, поскольку каждый потенциальный покупатель накануне торгов предоставил администрации гарантии состоятельности. Без этого, естественно, к участию в аукционе он допущен не будет.
Довольно скоро мы научились разбираться в технологии происходящих торгов.
— Смотрите, — говорит один из российских журналистов, — партия полутораметровых роз, что у нас в Москве идут не менее чем по сто пятьдесят рублей, только что продана по двадцать девять евроцентов за штуку! (В переводе на русскую валюту получается без малого по тринадцати рублей).
После покупки отобранные контейнеры на электрокарах будут развезены по установленным складам или в хранилища, которое мы описали в начале репортажа для срочной доставки в почти сто стран мира…
Цветка без кооператива не вырастишь
— Основу цветочной отрасли Голландии составляет кооперация, — рассказывает Коэн Мейхераан, менеджер отдела по связям с общественностью «Флора Холланд». – По большому счету все, что вы здесь увидели, является совместной кооперативной собственностью большинства фермеров-цветочников Нидерландов. Есть, конечно, как и во всех отраслях, индивидуалы-частники, которые все делают на свой страх и риск, ориентируясь только на условия и требования рынка. Но большинство, все же, предпочитает работать с кооперативом. Ведь он помогает им и выращивать цветы, и находить новые перспективные сорта, и, пожалуй, главное, — сбывать выращенный товар по оптимальным на день продажи или поставки ценам.
По уставу кооператив – неприбыльная хозяйствующая единица. То есть его задача – оказывать услуги членам организации. Конечно, часть получаемой прибыли по решению совета учредителей по итогам года вкладывается в развитие и техническую модернизацию самого предприятия. Если же что-то остается, то эти средства до окончания финансового года возвращаются самим учредителям, а кооператив в своей налоговой отчетности показывает нулевую прибыль.
А с нуля и любой фискальный процент – нуль.
Очень важно в функционировании кооперативной структуры наличие постоянного диалога между менеджментом и учредителями. Ведь, если, скажем, в акционерном обществе акционеры не имеют юридического права вмешиваться в оперативное управление предприятием (как происходит в реальной практике, особенно, — в России – это другое дело), то в кооперативе по уставу хозяйственные предложения менеджмента обязательно утверждают члены кооператива. И это понятно, объяснимо и, по-нашему, правильно. Ведь, если в акционерном обществе речь идет о собственности самого общества, то в кооперативе решения принимаются по поводу собственности самих кооператоров. Так что и по логике, и по стопятидесятилетней практике только сам хозяин имеет право своей собственностью распорядиться. Поэтому кооперативная демократия, дисциплина, строгое следование уставу и духу и букве закона – это альфа и омега успешного кооператива. (Впрочем, все это хорошо описано в трудах Чаянова. И первый раз нам довелось увидеть собрание его сочинений четверть века назад именно в Нидерландах в университете Вагенингена. Уже тогда эти книги были переведены на голландский. А в нашей стране и до сего дня не опубликовано академическое собрание трудов Александра Васильевича на родном русском языке)…
Но это, так сказать, общая схема. В современном голландском цветочном бизнесе описанные выше кооперативные принципы действуют с небольшими поправками.
В выращивании цветов и декоративных растений участвуют фермеры, разные и по размерам, и по производительности, и по технической оснащенности. Поэтому понятно, что от того, в какую сторону будет развиваться кооператив, как конкурирующая на рынке структура, напрямую зависит экономический успех или неудача отдельно взятого фермера. К примеру, если у тебя всего полгектара выращивается цветов под покрытием, — тебе требуется одно. А, когда ты увеличил свою теплицу до десяти га (а такое сооружение – удовольствие очень дорогое – под десять млн евро может стоить), тебе от кооператива надо иные технические, юридические, финансовые и логистические услуги. Понятно, что экономический риск от удачи или провала родного кооператива для крупного фермера выше. Поэтому в цветочных кооперативах отходят от принципа «один человек – один голос». Крупные участники кооператива могут иметь больше одного голоса. Но это единственное серьезное отступление от традиционной практики.
Потому что сам принцип принятия решения через голосование для голландских фермеров традиционен, понятен, привычен и свят.
Голландия – Россия. Даешь кооператив!
Прочитать о кооперативных принципах, подивиться четкой и налаженной работе во Франции или в той же Голландии – это одно. Все кажется простым, легким и логичным. А вот, когда попытаешься перенести этот разумный, апробированный временем опыт многих развитых аграрных стран на российскую почву, выясняется, что проблемы, которые уже давно преодолены в Дании, Финляндии или в Германии, в России становятся очень трудно разрешимыми. Это показывает как тяжелый опыт АККОР, так и других «просвещенных» структур, которые очень быстро, буквально «с разбегу» пытались понастроить в нашей стране крестьянских и фермерских кооперативов.
Начать с «человеческого фактора».
Во-первых, основным логистическим условием кооперирования фермеров изначально было географически близкое расположение хозяйств друг к другу. Конечно сегодня в Европе с ее густой дорожной сетью, повсеместной компьютеризацией этот фактор уже не играет такой важной роли, но в России преодолеть эту трудность очень тяжело.
Во-вторых, крестьяне после трех поколений всеобщей коллективизации устойчиво воспринимают кооператив, как символ колхоза. Поэтому очень частая реакция российского фермера на предложение кооперироваться с соседом: «Что вы меня снова в колхоз тянете! Я хочу быть свободным!»
В третьих, кооперация подразумевает демократические отношения между членами кооператива. (Тот самый принцип: «Один человек – один голос»). Но в российском деревенском сознании укоренились представления о том, что вот я-то, мол, хозяин исправный и крепкий! Зачем же мне слушать соседа Ивана, когда я и сам с усам! Словом, для создания психологически здоровой основы для кооперирования надо много и разносторонне работать над объяснением и разъяснением идей и принципов кооперативного равенства. А это стоит сил, времени, денег и согласованной пропагандистской и разъяснительной работы на всех уровнях, — от федерального центра до хутора, села и деревни.
С точки зрения юридической. Сегодняшняя российская цивилистика (Гражданский кодекс РФ) не предусматривает существования неприбыльных хозяйствующих структур и организаций. То есть автоматически член кооператива попадает под двойное налогообложение: государство взимает с него за, по сути, принадлежащую ему собственность (кооператив и его структуры), а вторично он платит налоги уже и как предприниматель. Ясно, что при такой ситуации весь экономический смысл кооперации частников пропадает.
Еще одна сторона дела – позиция государства.
Сравнительно недавняя история знает довольно успешный пример развития кооперирования фермеров «сверху». Это – США.
Там после второй мировой войны продовольственным рынком завладели крупные капиталистические компании. Поскольку их немного, сговорившись, они начали было диктовать властям (угрожая голодом) свои правила. И тогда государство было вынуждено выделить немалые бюджетные средства на создание альтернативы торговым продовольственным сетям. Так в Америке началась массовая кооперация в агропродовольственной сфере.
Все эти известные идеи, как ожидалось, должны были лечь в основу обсуждаемой сегодня минсельхозовской программы российского кооперирования, но, к сожалению, пока в проекте обозначены лишь слабые финансовые припарки в виде субсидированных кредитов создаваемым кооперативным структура.
Впрочем, это уже тема для отдельной статьи. Скажем пока только, возвращаясь к Нидерландам, что, похоже, может и должно начаться возрождение голландско-российского проекта «Инфра», где инициаторы надеются на конкретном деле показать, какую экономическую силу может придать настоящая кооперация частных хозяев нашей деревне.
Даже если этих хозяев будет пока только сотня.