На научно-практической конференции по Северо-Западному региону «Профессия фермер — перспективное направление в развитии малого бизнеса на селе», которая состоялась 25 мая 2017 года в Смольном институте Российской академии образования, были остро обсуждены вопросы доступа фермеров к земельным ресурсам, а также подготовленные изменения в закон о КФХ.
Новые изменения предполагают, что каждый субъект РФ установит максимальный размер сельхозугодий, которыми КФХ может пользоваться на праве собственности и (или) каком-либо другом праве (например, арендовать). И если ранее глава КФХ мог покупать или брать в аренду у граждан любое количество сельскохозяйственной земли, то сейчас ситуация меняется в корне. Все участки, которые окажутся свыше «земельной нормы для КФХ», фермер обязан продать в течение 1 календарного года или отказаться от аренды этой земли.
Если в течение года «лишние» угодья не будут проданы, Росреестр заявит о нарушении закона в орган государственной власти субъекта РФ. Власти региона подадут на фермера иск в суд, требуя продать участки на торгах (конкурсах, аукционах).
Нововведение вызвало широкий резонанс в фермерском сообществе.
Председатель Аграрной партии России, вице-президент АККОР Ольга Башмачникова на научно-практической конференции в Смольном институте заявила:
– Сегодня руководство страны говорит о подъеме деревни и сельских территорий, а это подразумевает создание условий для развития предпринимательского климата, фермерства. И в этой связи мотивация разработки данного законопроекта не совсем понятна. Процессы миграции из села в город носят активный характер, что чревато социальной напряженностью. За 15 лет сельское население уменьшилось на 1,7 млн чел. Так зачем же давать посыл деревнеобразующим КФХ об ограничении размера земли?
Статистика показывает уменьшение количества крестьянских фермерских хозяйств — сокращение на 40% за 10 лет. Многие уходят из КФХ в ЛПХ из-за барьеров, региональных прессингов, некоторые первоначально желающие так и не становятся фермерами, не получив необходимого — землю и доступные ресурсы. Дети не хотят продолжать хозяйство родителей, видя все трудности отцов, отсутствие реальной поддержки и льгот. А когда наблюдают, как родители борются за свой земельный участок, желание пропадает совсем.
Получается те хозяева, которые с самого начала кровью и потом работали на своей земле, приумножая размер своего хозяйства должны, избавляться от «излишков». Мы не говорим сейчас о перекосах КФХ в 50 тыс. га – это единицы, но даже это не так страшно, как безграничное использование земли гигантскими холдингами, задачу ограничения которых никто не ставит с таким, казалось бы, очевидным обоснованием.
Предлагаемый законопроект в очередной раз доказывает, что в основе аграрной политики лежит крупный бизнес и его интересы. В неразберихе земельных отношений, когда вовсю идет процесс передела земли в пользу крупных собственников, на повестку дня выносится законопроект об ограничении именно КФХ.
Логично, когда речь идет об одновременном рассмотрении границ земель всех категорий собственников и введении законодательных понятий и размерности для всех типов субъектов на федеральном уровне: ЛПХ, семейной фермы, крупного предприятия. В этом случае рамки появляются у всех. Возникает ограничение и у крупных собственников – сколько земли не может быть в одних руках.
Сегодня норма ограничительного максимума не прописана соответствующим образом и не работает. Захват земель идет повсеместно на легитимной основе. Фермеры же первых лет реформы заявляют: перевод в другую форму неминуемо ведет к потере кредитной и другой экономической истории. Это реальное ухудшение условий предпринимательской деятельности. И такое решение неминуемо вызовет бунтарские настроения активной части крестьян, да еще и накануне президентских выборов. Какой великой цели данное ограничение служит?
Как не обратиться к словам П.А. Столыпина: «Крепкое, проникнутое идей собственности крестьянство, служит лучшим оплотом порядка и спокойствия». Как результат проводимой им земельной реформы стало увеличение посевных площадей по всей стране, по некоторым регионам на 75%, рост урожайности, объемов экспорта в два раза. Активность и энергия крестьянства были направлены не на митинги, а на предприимчивость и созидание. Если вспомнить, в это время выделение земельных участков из общинных земель, переселение на земли в Сибирь сопровождалось подъемными средствами поддержки и работой земельного крестьянского банка. Земля стала эффективным инструментом банковской системы.
Дальневосточный гектар – первый шаг, можно сказать, близкий к идее реформы Петра Аркадьевича. Однако, решая в некотором смысле вопрос заселения, он незначительно, но решает вопрос хозяйствования. На одном гектаре мало какой бизнес можно развить с точки зрения предпринимательства. Для развития крестьянского или фермерского хозяйствования земельный участок должен быть экономически обоснован и иметь мотивацию роста. А главное право получить землю крестьянину в обработку должно распространяться на все округа, не только на Дальний Восток. Проблемы заселенности и введения в оборот земель существует на значительной территории РФ.
Сегодня для страны чрезвычайно важно, чтобы желающие самостоятельно хозяйствовать крестьяне имели право взять землю в аренду без торгов и, доказав эффективность хозяйствования, выкупить её по приемлемой цене.
Другой вопрос – финансовые ресурсы на обустройство и начало дела. Современная банковская система, регулируемая ЦБ, для этого непригодна, а другую не сильно развиваем (фонды поддержки, кредитные кооперативы).
Процессы, которые сейчас протекают в стране, свидетельствуют о том, что развитие деревни, крестьянства не ставится во главу угла. С ними глобально не связывают заселенность территорий. А ведь малое количество хозяйств фермеров и их снижение связаны, прежде всего, с политикой государства. Дайте землю, ресурсы для ее освоения и жилье, и люди будут хозяйствовать на земле, решать насущные проблемы, объединяясь в кооперативы. В действительности, реалии таковы – землю ограничивают у тех, кто тяжелейшим путем к ней шел.
Такая вот жесткая реакция. А что думают в регионах?
Председатель союза сельскохозяйственных товаропроизводителей Республики Башкортостан Ильдар Аглиуллин:
– Законопроект прямо нарушает принцип свободы предпринимательства и устанавливается неравенство между субъектами малого и среднего бизнеса с крупным бизнесом в пользу последнего. Закон и так регулирует возможность изъятия неиспользуемых или используемых не по назначению земель, и нет необходимости её изымать у успешного землепользователя, который платит налоги, создает рабочие места и если его не ограничивать, то будет больше налогов и рабочих мест.
Уж так сложилось, что как только новый закон вводят, то при еще не сложившей судебной практике по оспариванию действий по его неправильному толкованию и/или применению (не говоря уже об умышленных злоупотреблениях) бывает много злоупотреблений, которые за короткий срок приведут к огульному изъятию земель даже у добросовестных фермеров (чаще юридически неподкованных), далее к их быстрому перераспределению третьим лицам (в том числе будет новый кадастровый учет, изменятся границы, регистрация в ЕГРП и т.д., что может быть оспорено только в суде, это не позволит в дальнейшем идентифицировать фермеру свой земельный участок для суда), которые по закону будут считаться добросовестными и у которых изъять их обратно практически будет невозможно даже через суд.
И еще, как правило расцветает деятельность узко специализирующихся юридических группировок, которые, используя неповоротливость выработки практики судами, за минимально короткий срок «отжуют» колоссальные участки, тем самым дестабилизируют обстановку даже на рынке уже распределенных земель сельхозназначения.
Председатель Ассоциации крестьянских фермерских хозяйств, кооперативов и других малых производителей сельхозпродукции Краснодарского края Виктор Сергеев:
– Совет АККОР Краснодарского края 16 мая 2017 года заявил, что принятие таких изменений в нормативные акты по земельным отношениям взорвут и так напряженную ситуацию, которая приведет к протестным акциям массового характера. Этого нельзя допустить. Это черный передел земли. Давайте убеждать Правительство в пагубности принимаемых действий в преддверии выборов Президента.
Зачем рушить крепкие КФХ, сокращать рабочие места, как быть с производственными объектами, техникой, инвестиционными кредитами?
Фермеры первой волны начинают уходить из жизни. Дети, которых мы повели за собой, поверили нам и государству, что мы им оставим?
Мы против принятия такого законопроекта!
И вновь продолжается бой…
«Крестьянские ведомости» широко освещали драматический тракторный марш кубанских фермеров на Москву, борьбу ставропольских фермеров за отмену «закона жирных котов» (поправки в закон увеличили с 30 га до 2500 га размер земельного участка, образуемого из состава земель сельхозназначения). И вот власть провоцирует новые волнения.
Автор строк хорошо помнит исторический Тамбовский съезд фермеров России в 2011 году, драмтеатр, в котором Владимир Путин произнес душевные слова: «Фермерство в России состоялось, а роль малого предпринимательства в отечественном АПК постоянно растет». После форума были разработаны мероприятия по поддержке КФХ, которые губернаторы потихоньку похерили. Был период, когда число КФХ выросло до 308 тыс. Сейчас оно снизилось до 176 тыс.
В этом году на 28-м съезде фермеров России вновь был поднят земельный вопрос. «Земельные отношения так запутаны и так коррумпированы, что иски по земле выходят в судах на первое место. Не грабежи, не воровство, не мошенничество, — а земля! – воскликнул президент АККОР Владимир Плотников. – Считаем, что должна быть единая государственная система управления земельными ресурсами, которая несет всю полноту ответственности за их состояние. Это – первое.
Второе. Нужна полная информация о земле. Для этого на кадастровый учет необходимо поставить все земельные участки страны, а не только те, по которым проводятся сделки. Порядка не будет без инвентаризации земельных угодий, без обозначения четких границ участков. Третье. Нужен и Государственный реестр земельных собственников с указанием конечных бенефициаров, то есть их реальных владельцев. Четвертое. Весь ресурс, связанный с сельскохозяйственными землями, необходимо передать Министерству сельского хозяйства. Оно лучше знает, лучше понимает, как им управлять».
Ввиду остроты темы, «Крестьянские ведомости» приглашают к обсуждению животрепещущей земельной темы депутатов Госдумы, сенаторов, фермеров, руководителей АККОР, специалистов сельхоздепартаментов регионов, ученых-аграриев.
На снимке: В. Путин на Тамбовском съезде фермеров России; митинг протеста фермеров Ставрополья
Фото автора и АККОР Ставрополья
Максимальный и минимальный размер сельхозугодий, которые могут находиться в КФХ, не должны зависеть от юридической формы хозяйства. Какими нормами руководствовался Минсельхоз РФ при разработке законопроекта? И почему именно сейчас?
Я считаю, что ограничение по максимальной площади земли должно быть, но прежде всего — для агрохолдингов, чтобы в сельских поселениях не возникала монополия на землю. Ограничения должны быть обусловлены только одним показателем – площадью сельхозугодий в сельском поселении.
Не думаю, что законопроект примут в том виде, в котором его подготовил Минсельхоз. Уже сейчас фермерское сообщество высказывается довольно резко против данного нововведения.
В ряде регионов сегодня наблюдается негативная практика определения минимальных и максимальных размеров земельных участков, предоставляемых фермерским хозяйствам. Обсуждаемый законопроект только ухудшит ситуацию и будет способствовать отчуждению земли у фермеров, а в некоторых субъектах РФ – поставит под угрозу существования фермерства как такового.
Полностью поддерживаю Ольгу Башмачникову по вопросам максимального размера земельных участков для КФХ. Более 20 лет фермеры оформляли землю в собственность и долгосрочную аренду. Разрабатывали участки, вырубали поросль деревьев, выкорчевывали пни, я не говорю уже о том, что отдавали последние деньги на оформление паев, несколько лет действовала государственная программа по субсидированию затрат на оформления земли в собственность. И к чему мы пришли? Готовые, разработанные, оформленные в собственность "излишки" у фермеров отнимут и продадут на торгах! Кому? В стране сотни тысяч заросших земель, если кому-то не хватает, пожалуйста, разрабатывайте залежные земли, а не отнимайте у фермеров ту землю, на которой он работает и кормит не только себя, но и ту деревню, в которой живет. А то, что фермер имеет по 50 тысяч га, так вы посчитайте сколько их в России и дайте государственные награды за тяжелый крестьянский труд! Считаю. что идет очередной передел собственности на землю.
Я с большим уважением отношусь к Башмачникову В. Ф., как человеку и ученому, на втором съезде АККОР голосовал за его кандидатуру на пост президента АККОР, поэтому с большим сожалением хочу констатировать, что вместо классических кооперативных фермерских систем, в России получили "монстра" пожирающего сельские территории.
1. Когда Ольга Пестрикова, говорит, что за тяжелый сельский труд надо давать государственные награды, я с ней согласен. Но она не говорит о другом. 50 тысяч га. пашни это территория целого сельского муниципального района, в котором живут тысячи сельских семей, дети которых, тем самым, уже обречены на отлучение от сельского труда.
2. Когда г. Родин говорит, о монополии на землю, то он лукавит ссылаясь на агрохолдинги, крупные "фермера" порой не меньшие сельские земельные монополисты, если не большие. г. Родин не упоминает, что не без участия руководства АККОР, мы поимели земельное законодательство по которому начинающий фермер не может получить клочка земли для своего развития, кроме как через аукцион, где у него нет ни малейшего шанса выиграть его.
3. Европейские политики делают многое, для того чтобы молодежь оставалась на сельских территориях, у нас делается всё до наоборот. Последние 26 лет жизни живу в селе, сельские дети у меня на глазах рождаются, растут, учатся, заканчивают школу, а дальше тупик. Либо на выезд из села, либо в батраки к "фермеру", современному "кулаку", либо пьянство и наркомания. Агрохолдинги в отличии от "фермеров" хоть обустраивают центральные усадьбы.
4. В сельских территориях давно назрела проблема инвентаризации форм сельского предпринимательства, хотелось бы чтобы прошла она без крайностей.
Каждый закон должен работать на экономику, на развитие, в данном случае сельских территорий. Мы с одной стороны говорим, а с другой- не делаем. Что дает данный законопроект для развития?
Brittany
windowsuserОсобая японская зона.Не успел Владимир Путин указать в послании Федеральному собранию, что Дальний Восток следует поднимать с помощью территорий опережающего развития, как первый проект «территорий» тут же появился. Минэкономразвития предлагает на инвестиции Японии создать в Хабаровском и Приморском краях агропромышленные особые экономические зоны (ОЭЗ), где японцы будут выращивать сою и гречиху. Об этом сообщил «Ведомостям» замминистра экономического развития Олег Савельев.Главным игроком с японской стороны выступает банк «Хоккайдо». Он сейчас формирует пул инвесторов из японских компаний и готовит конкретные предложения по созданию ОЭЗ. Все резиденты особой зоны получат льготы. В первые пять лет их освободят от налогов на имущество, землю и транспорт. Ставка налога на прибыль в этот период составит символические 2%, в последующие пять лет — 15,5%. Кроме того, будет существенно упрощен таможенный контроль.По мнению первого замминистра по развитию Дальнего Востока Александра Осипова, проект дальневосточных ОЭЗ будет обладать мощным мультипликативным эффектом – именно такую задачу ставил президент Путин. По словам Осипова, на Дальнем Востоке появятся новые рабочие места, будут расти налоговые доходы региональных бюджетов, а наличие японских инвесторов — гарантия, что продукция будет экологичной и попадет на японский рынок, один из самых закрытых в мире.Надо заметить, сельскохозяйственное производство на российском Дальнем Востоке уже пытаются развивать китайцы и корейцы – причем без всяких льгот. Видимо, их также заинтересует перспектива поработать в «тепличных» условиях ОЭЗ. Теоретически, емкость азиатских рынков продовольствия довольно велика, и выращенная на Дальнем Востоке сельхозпродукция могла бы найти сбыт. Другое дело, что озолотить регион одними агропромышленными проектами не получится. Возможности введения в оборот новых земель на Дальнем Востоке ограничены – максимум несколько сотен тысяч гектаров, а остальные территории непригодны для обработки или находятся слишком далеко.В целом, проект Минэкономразвития неплох, но возникает вопрос: не скрывается ли за экономической стороной дела чисто политическая подоплека? Не пытаются ли японцы, в рамках «соевого» сотрудничества, решить свой главный политический вопрос – урегулировать территориальный спор с Россией? Не заплатим ли мы в итоге Курилами за развитие дальневосточных территорий на японские деньги? И еще вопрос: если вместо японцев придут китайцы, не станут ли территории опережающего развития инструментом экспансии КНР в регионе?– Чем более открытым будет Дальний Восток для глобальных инвесторов, тем лучше для региона, – уверена директор региональной программы Независимого института социальной политики, профессор МГУ Наталья Зубаревич. – Российских инвестиций на эту территорию в нормальных объемах нет. И никогда не будет – она слишком большая. По сути, выбор между отечественным инвестором и зарубежным в случае Дальнего Востока выглядит так: или ничего, или хотя бы что-то. А раз так, стоит приглушить пафос про «родную землю», которую мы «продаем» иностранцам.Японцы приходят к нам с высокими технологиями – они будут выращивать сою, и завозить ее к себе в страну. Соя в южных районах Приморского края хорошо растет, но у японцев неизбежно возникнут две крупные проблемы.Первая – рабочие руки. Сейчас на Дальнем Востоке найти нормального работника чрезвычайно трудно, поскольку сельское население маргинализировано. Возможно, чтобы закрыть вопрос, японцам придется нанимать на работу в Россию китайцев. Вторая проблема – вывоз продукции. Это означает неизбежные трения с РЖД, таможней, владельцами погрузочных терминалов. Все крупные российские компании имеют на Дальнем Востоке собственные терминалы, и будут драть с японцев три шкуры за их использование. А готовы ли японцы вкладываться в строительство собственного терминала – большой вопрос.«СП»: – Китайцы на Дальнем Востоке уже давно выращивают сельхозпродукцию, в первую очередь овощи, которую поставляют на российский рынок. Это создает в регионе проблемы?– Ничего страшного я в китайцах не вижу: они пашут по 10-12 часов в сутки, и их на Дальнем Востоке не так уж много. Проблема в другом – региональные власти дают китайцам землю в краткосрочную аренду, всего на год, а потом договор нужно продлять. Это порождает коррупцию. Кроме того, чтобы снять максимум урожая, китайцы вносят на поля много минеральных удобрений. Если дать им землю лет на десять – думаю, они будут обращаться с ней более бережно. Беда в том, что российским чиновникам хочется брать взятки ежегодно, и потому краткосрочные договоры никто не отменяет.Нам надо, наконец, понять: на Дальнем Востоке проживает всего 6,5 миллионов человек – пол-Москвы – а территория там размером с третью часть Российской Федерации. Если мы хотим держать ее пустой и за забором – ради Бога. Если нет – нужно умерить национальный пафос, и рационально смотреть на вещи. Японцы предлагают нам современные аграрные технологии, новейшую сельхозтехнику. Это очень неплохо. Может, глядя на японцев, и наши сограждане чему-то подобному научатся…«СП»: – Разве хорошо, что вся выращенная японцами продукция уйдет на экспорт?– Когда инвестор сам продвигает продукцию на экспорт – это всегда хорошо. За это нужно благодарить и кланяться, потому что в Японии очень конкурентные рынки, и там нас никто не ждет.«СП»: – Господин Осипов говорит, что агропромышленные ОЭЗ повысят налоговые доходы региональных бюджетов. Это так?– Должна отметить: все льготы, которые получат резиденты ОЭЗ – это налоги регионов. Получается, федеральный центр снова хочет быть добреньким за счет региональных бюджетов. Но в данном случае есть тонкость: сельское хозяйство налогов почти не приносит. Так уж в России сложилось исторически, что налог на сельхозземли – копеечный, зарплата тружеников села – мизерная. Региональным бюджетам от сельского хозяйства особого проку нет. Поэтому в данном случае я с льготами полностью согласна: глядишь, в перспективе, лет через пять, и сельское хозяйство будет налоги приносить.«СП»: – Под аналогичные льготы – пять лет каникул на имущественный, земельный, транспортный налоги, плюс 2% ставка налога на прибыль – на Дальнем Востоке привлекательны только агропромышленные проекты?– Под многие проекты на Дальнем Востоке необходимо давать льготы. В первую очередь – под инфраструктурные. Без преференций инвесторам Дальний Восток не освоить. Вопрос только в том, как это сделать по-умному, чтобы реальные проекты не превратились в отмывочные конторы. А для этого экономику каждого проекта нужно публично обсуждать.«СП»: – Можно ли сказать, что японцы согласились принять участие в этом проекте не только из-за бизнеса?– Их главная задача – наладить нормальные экономические отношения с Россией, в том числе, через такие проекты. Это японцам куда важнее, чем соя с Дальнего Востока.Мы с японцами соседи, а экономические отношения между нашими странами, мягко говоря, неважные. Японцев это беспокоит. Они считают, что развитие экономических связей – шаг на пути снятия всех других проблем. Нынешняя ситуация – ни мира, ни войны – их не устраивает.– Есть политический фактор, который ставит крест на планах Минэкономразвития: чтобы Япония вложила деньги в освоение Дальнего Востока, с ней нужно подписать мирный договор и решить вопрос о Курилах, – убежден заместитель директора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский. – До тех пор никакие экономические программы японцы не будут даже начинать. Пока не будет решен принципиальный политический вопрос, в Россию не пойдет ни йены.«СП»: – А Китаю интересно зайти на льготных условиях на нашу территорию, и производить сельхозпродукцию?– Китаю интересно работать на тех же условиях, на которых он сейчас работает на Украине. Китайцы потребуют, чтобы земля сдавалась им в аренду на длительный срок. При этом тонна зерна, произведенного китайцами на Дальнем Востоке, будет все равно дороже, чем тонна зерна, выращенного в Китае. И в Китае, и в Японии сельское хозяйство субсидируется – а в России субсидии ощутимо срезали при вступлении нашей страны в ВТО.Соя китайцам интересна – они импортируют соевые бобы. Но проблема в том, что сою на Дальнем Востоке можно выращивать только на юге Приморского края и в Амурской области, причем Амурская область инвесторам не подходит из-за логистики. Получается, речь идет о довольно ограниченном объеме продукции. Но в принципе на такой проект Китай мог бы пойти.«СП»: – Китайцы будут в этом случае завозить свою рабочую силу?– В Китае возникли проблемы с рабочими руками. В КНР уже два года идет падение численности экономически активного населения, и рабочую силу набирать все труднее. Пока на неквалифицированный труд найти рабочих еще можно, но уже сейчас стоят они недешево. Начальная зарплата китайского неквалифицированного рабочего в городе – 1500-2000 юаней в месяц. На наши деньги – 7500-10000 рублей.«СП»: – Будут ли расти китайские инвестиции, если на Дальнем востоке появится сеть ОЭЗ?– Китайские инвесторы пойдут в Россию, если только у нас будут действовать такие же льготные условия, как в самом Китае. Пока до этого очень далеко…Андрей Полунин