Возвращение к элементам плановой экономики в сельском хозяйстве дало бы уверенность в будущем, убеждён глава КФХ из Фёдоровского района.
Когда мы приехали в гости к фермеру Олегу Собачко, погода стояла солнечная, но вместе с тем ветреная и довольно прохладная, что нетипично для первых дней лета в степном Заволжье. Такое температурное «послабление» в период, когда формируются всходы полевых культур, считается благоприятным. Следовательно, есть шанс вновь собрать рекордный урожай, как в прошлом году?
— В принципе можем даже превзойти производственные результаты 2017-го, когда намолачивали по 25-30 центнеров озимой пшеницы с гектара, — отвечает Олег СОБАЧКО, глава крестьянско-фермерского хозяйства. — Средняя урожайность зерновых в Фёдоровском районе обычно гораздо скромнее этих показателей. И здесь многое зависит от вовремя выпавших осадков. Поднимаются яровые. Пора бы грянуть хорошему дождю! Но если в июне продолжится относительная засуха — во многих районах Левобережья землю весной промочило всего на пару сантиметров, то рискуем не собрать и по 10 центнеров. В зоне рискованного земледелия всё непредсказуемо.
В плену изменчивых цен
Прошлогодний урожай стал лучшим подарком этому фермеру из села Семёновка к 25-летию с момента создания его сельхозпредприятия. В начале 90-х он, выпускник техникума в Марксе, до прихода в агробизнес работавший на Тольяттинском автозаводе, смело погрузился в неизвестность, имея в распоряжении 80 гектаров пашни и минимальный набор техники.
— Сельским хозяйством я занялся, предварительно получив кое-какой необходимый опыт, — рассказывает Олег. — Четыре года работал штурвальным с 8-го класса, как и большинство ребят-односельчан. Здесь же в колхозе проходил производственную практику, обучаясь в техникуме. С энтузиазмом, соответствовавшим времени перемен, основали собственное хозяйство вместе с родным братом Александром и двоюродным Юрием, впоследствии переехавшим в Балаково. Что и говорить, глаза горели азартом! Да, жили надеждой на лучшее будущее. С той поры, однако, мало что изменилось в отношении государства к селу. По-прежнему мы в плену непредсказуемости на рынке сбыта сельхозпродукции. Самый яркий пример сего — ситуация прошлой осенью, когда, не успев обрадоваться обильному урожаю, многие фермеры были вынуждены сдавать пшеницу по 3 рубля за килограмм. Эта смехотворно низкая цена объясняется, прежде всего, возникшей с железнодорожными перевозками неразберихой: с октября по март отгрузка урожая для такой транспортировки прекратилась из-за острого дефицита специальных вагонов. Нас, правда, выручила своевременная реализация партии нута по 48 рублей за килограмм, что позволило оплатить вперёд годовой запас солярки в 300 тонн. Часть продукции придержали у себя на складе, вмещающем 15 тысяч тонн. Строим ещё один склад в расчёте на увеличение объёмов производства. За счёт валовки только и можем как-то выигрывать. Куда проще было бы фермерам, получай они заказы от государства на производство определённых видов сельскохозяйственного сырья. Тогда не пришлось бы метаться, увеличивая посевы то горчицы, то чечевицы в надежде «поймать» оптимальную цену сбыта. А государство, построив соответствующие терминалы, пункты отгрузки, могло продавать эту продукцию за рубеж, получая в итоге гораздо больше дивидендов, чем от налоговых сборов. Аграриям не потребовалось бы уже никаких субсидий. Впрочем, в этом году мы их не брали — хватает средств, что сами зарабатываем.
Мясное поголовье ограничено
Сам фермер, располагающий восемью тысячами гектаров пахотной земли и сотней голов «рогатки», живёт скромно: на своей производственной базе в отдельно стоящем корпусе, где находятся также кухня вместе со столовой для рабочих. Эстетический «довесок» на этой территории с ангарами для хранения техники и мастерскими — несколько саженцев фруктовых деревьев, ещё не успевших разрастись. По всему заметно: глава хозяйства привык считать каждый рубль и занимается только проектами, рассчитанными на успех в обозримом будущем, а не в какой-то отдалённой перспективе.
— Казалось бы, местные традиции побуждают активно развивать животноводство, — замечает аграрий. — Я же не планирую увеличивать поголовье, представленное быками-герефордами и коровами чёрно-пёстрой породы. В этом нет смысла, так как не видно тех, кто скупал бы мясо по приемлемым ценам. Звонили из Москвы, предлагая по 100 рублей за килограмм живого веса. Несерьёзное условие, при том что в нашем стаде выход мяса составляет не более 55 процентов от общей массы животных. Небольшими партиями приобретают у нас эту продукцию перекупщики и отвозят её на рынки. Увеличить поголовье в принципе не проблема. За небольшой срок число крупного рогатого скота можно в каждом селе довести, например, до 3 тысяч. Но сначала было бы целесообразно воссоздать в области предприятие по переработке мяса. Иначе продукция не найдёт сбыта либо, что скорее всего, не окупит затрат фермеров на её производство. Колхоз, предшественник нашего хозяйства, имел большое стадо «рогатки», здесь занимались и свиноводством, выполняли плановые поставки сырья для мясокомбинатов. При масштабном производстве мяса, понятно, требуется бойня под рукой. В Фёдоровском районе её уже нет, а восстановление этого объекта обойдётся примерно в 5 миллионов рублей. Такие расходы большинство наших фермеров не потянет. Возить же скот на убой в райцентр, скорее всего, тоже не вариант, учитывая удалённость отдельных местных сёл от Мокроуса. Словом, указанную отрасль не возродить без государственной программы. Но господдержка в этом аспекте имеет ограниченный характер. Мы и не пользуемся ею, ведь иначе с нас спросят результат, обеспечить который моё хозяйство пока не в состоянии. Вообще мы поставлены в условия, выполнять которые, на мой взгляд, должны лишь владельцы крупного стада. Так, вменяется в обязанность утилизация навоза — нельзя складировать его в сыром виде. За несоблюдение этого правила штрафуют. Вынуждены подчиняться, хотя подобное требование для нас оборачивается немотивированными затратами.
Инфраструктура плюс кадры — слагаемые развития
Всё поголовье в этом КФХ содержится на базах: отёл происходит преимущественно летом. По словам фермера, телята в смешанном стаде рождаются с лучшими характеристиками, чем у чистокровных особей, правда, возможность их выпаса ограничена. Земли в округе распаханы, и сама местность — сплошная равнина, лишённая оврагов и других укромных уголков, предназначенных для выгона стада. Но если животные мясных пород могут обходиться без стационарных помещений, то содержание молочного поголовья помимо наличия крытой фермы подразумевает целый комплекс технологических приспособлений, включая охладители и сборный пункт молока поблизости. Названными благами цивилизации район и конкретный колхоз обладали. Теперь эта производственная инфраструктура, по идее, подлежит восстановлению. Что, разумеется, не сделать в одночасье.
— В селе Семёновка не осталось ветврачей, все они ушли на пенсию, — пояснил Олег Собачко. — Найти им замену пока не удаётся. Кто поедет работать в село, где нет нормальной дороги, связывающей с райцентром? Радуемся уже тому, что окрестные деревни не обезлюдели: по крайней мере здесь можно набрать рабочих. Кроме жителей Семёновки в нашем хозяйстве трудятся люди из Ивановки, Николаевки, Калдина — всего до 30 человек, для перевозки которых я приобрёл микроавтобус «газель». Дороги — отдельная тема. Надеемся, перевод автотрассы Энгельс — Озинки, пересекающей Фёдоровский район, под федеральную юрисдикцию привлечёт в Мокроус мощную профильную организацию, которая займётся и периферийными дорогами. Софинансировать эти ремонтные работы не можем, но готовы строить жилые дома для своих тружеников. Один из таких домов, возведённый на расчищенном от старых построек участке, фактически сдан под ключ, к нему подведены все положенные коммуникации. Действует государственная программа по строительству жилья для молодых семей на селе. Мы заинтересованы в том, чтобы ключи от новых квартир получали и более возрастные наши работники. При желании можно с пользой обосноваться в Семёновке, где есть и средняя школа, и детсад. Однако если не будет направленной на кадровое обеспечение сёл государственной политики, как в советские времена, так и продолжим топтаться на месте в этом смысле.
— Что же касается производства молока, то при нынешних ценах — по 12 рублей за литр — его себестоимость обещает нам сплошные убытки, — завершает затронутую выше тему фермер. — Круг покупателей данного сырья ограничен. Заинтересованность в молочном стаде появится у нас лишь тогда, когда увидим всю серьёзность такой перспективы — допустим, при долговременном государственном плане развития этой отрасли.
Будущее за бинарными посевами?
Хотя фермер Собачко и может показаться скептиком, его хозяйству присущ завидный динамизм. Здесь коллектив в самом расцвете сил — самому пожилому работнику 53 года, есть и молодая смена. Так, рядом с механизатором Александром КИЛОЧКО несёт вахту в поле его сын Дмитрий. Династии хлеборобов вообще не редкость в этих краях, где особенно ценится взаимопомощь, крепки общинные устои. Во время уборки комбайнёры предприятия получают зарплату не по индивидуальной, а по совокупной выработке. Трудовые смены в горячую для земледельцев пору длятся на здешних полях и по 12 часов. Но это не означает, будто дело движется недостаточно быстро. Энерговооружённость в хозяйстве на современном уровне: одного трактора достаточно для культивации 120 гектаров за смену.
— Обновление парка техники происходит у нас ежегодно, — подчёркивает глава КФХ. — Буквально неделю назад в наше распоряжение поступил трактор «кировец» новой модификации стоимостью в 7,2 миллиона рублей. К уборочной ожидаем прибытия на базу столь же дорогого комбайна, купленного в лизинг. Этот способ приобретения сельхозтехники предполагает упрощённую отчётность и посему оптимален для индивидуальных предпринимателей. Всего у нас семь комбайнов и пять КамАЗов с прицепами. Ещё мы обзавелись сеялкой немецкого производства, позволяющей сеять разными способами, и опрыскивателем «туман-2».
Продолжающееся в хозяйстве переоснащение выполняется, в том числе, с прицелом на технологию No-till, которую называют «нулевой», «минимальной». В Саратовской области немало аграриев применяет либо апробирует эту методику, известную в мире лет сорок. Но далеко не везде она приживается в силу климатических особенностей, и тем удивительнее выглядит решение Олега Собачко освоить её. Чтобы обеспечить простор для такого эксперимента, он дополнительно приобрёл тысячу гектаров пашни.
— Внедрение «влаголюбивой» No-till тут, в засушливой зоне не такая фантастика, как кажется на первый взгляд, — заявляет фермер. — Эту технологию применяем с 2014 года, а в прошлом году засеяли согласно её канонам крупные участки подсолнечника и ячменя. Полученным результатом я доволен. Планирую отдать под No-till не менее 2 тысяч гектаров. В чем её целесообразность для нас? Рядом с нашими полями нет лесонасаждений, препятствующих воздействию ветров. Случаются бури, уносящие плодородный слой. Под воздействием стихии почва высыхает, трескается. Чтобы сберечь почвенную влагу, рекомендовано сохранять на полях пожнивные остатки, что является важным элементом «нулевой» технологии. А в целом культура земледелия здесь должна улучшиться за счёт бинарных посевов, предусмотренных по No-till — одновременного выращивания на определённой площади двух или нескольких сельскохозяйственных культур. Эта система успешно применяется в Казахстане. Значит, есть все шансы, что требуемый итог будет и у нас.
В середине июня руководитель предприятия вместе со своим агрономом Виталием КУЦЕНКО отправится в Ростовскую область на семинар для членов клуба профессора ДонГАУ Николая ЗЕЛЕНСКОГО, известного научными разработками в No-till. Тема бинарных посевов — основная в программе мероприятия. Его участники подробно ознакомятся с процессами, влияющими на увеличение объёма питательной биомассы растений и почвенную структуру. Олег Собачко, стабильно получающий урожай зерна 3-4-го класса, таким образом рассчитывает увеличить долю этой высококачественной продукции.
