Комментарий. Достаточно ли в России молока, чтобы обойтись без пальмового масла?

Ежегодно в Россию поставляется миллион тонн пальмового масла. Фермеры и рядовые потребители – против, но продукт продолжают ввозить. Интересно, почему и зачем? И многие интересуются, насколько полезно или вредно пальмовое масло и что будет дальше.

Различные проблемы, возникающие в связи с наличием на российском рынке пальмового масла, обсудили основатель портала «Крестьянские ведомости», ведущий ппрограммы «Аграрная политика» Общественного телевидения России, доцент Тимирязевской академии Игорь АБАКУМОВ и известный аналитик молочного рынка Михаил МИЩЕНКО.

— Михаил, что у нас происходит с информацией о молоке? Сколько мы доим? Сколько потребляем? Сколько завозим из той же Франции, из Европы «клятой», так сказать, санкционной?

— Ну, скажем так: информация есть, но она просто трансформируется по-разному. К сожалению, официальная статистика, которая у нас существует, вызывает очень много вопросов. И если мы говорим об информации про пальмовое масло…

— Да, про «любимое» пальмовое масло. Потому что если оно не любимое, то его бы не стали столько покупать, правда же?

— Надо четко сказать, что пальмовое масло идет не только на молочную продукцию…

— Ну, на кондитерскую.

— Значительная доля идет на «кондитерку», это в первую очередь. Конечно, молочная промышленность, к сожалению, сегодня потребляет пальмовое масло, растительные жиры. И это проблема отечественного законодательства.

— Михаил, вы как-то очень осторожно-осторожно, как Микоян между струйками проходите, аккуратно-аккуратно про пальмовое масло. В каких количествах молочная промышленность потребляет? Что значит – молочная промышленность потребляет пальмовое масло?

— На сегодняшний момент пальмовое масло потребляет вся пищевая промышленность – от хлеба, условно, заканчивая молочной отраслью. Это большая проблема. Связано это с тем, что производители пищевых продуктов (всех категорий пищевых продуктов) хотят каким-то образом снизить себестоимость. Это раз.

Во-вторых, если мы говорим про «молочку», то у нас существует закон – так называемый технический регламент «О безопасности молока и молочной продукции». Этот закон, соответственно, позволяет в России производить молочную продукцию с содержанием растительных жиров, заменителей молочного жира.

В Европе, в принципе во всех цивилизованных странах мира, такого не существует. Есть Кодекс Алиментариус, который говорит: есть молочные продукты, есть молочные составные продукты. Но наша законодательная новелла – это молокосодержащие продукты и молокосодержащие продукты с заменителем молочного жира.

— Михаил, а ведь в этом году мы закупили уже миллион тонн пальмового масла. А куда мы его деваем? На хлеб мажем?

— Ну, я думаю, что кто-то и на хлеб мажет. Я думаю, что при производстве, скажем так, продуктов… Как это? По техническому регламенту это называется «продукты молокосодержащие, произведенные по технологии масла сливочного». Это на самом деле спреды. А спреды у нас активно продаются, всевозможные заменители масла.

— То есть активнее продаются все-таки продукты не молокосодержащие, потому что они дешевле, я правильно понимаю?

— Ну давайте так. На мой взгляд, по ощущениям (я не могу сказать, что это на сто процентов оценка аналитика, это ощущение), потребитель сегодня сокращает потребление молокосодержащих продуктов в первую очередь. Он не хочет потреблять молокосодержащие продукты. Потребитель больше хочет потреблять продукцию качественную. Но, к сожалению, за последнее время мы видим существенное снижение потребительских возможностей. И это большая проблема.

Кроме того, определить качество продукта на глаз очень сложно, то есть нужно все-таки отталкиваться от каких-то лабораторных вещей, от лабораторных исследований. Значит, нужно доверять продавцу и конкретному производителю. Либо доверяете – либо нет.

— Производителю – да. Но, к сожалению… Вот мы тут разговаривали со специалистами по защите рынка, по защите от нечестных продуктов. И говорят, что мало ли что напишут на этикетке. На этикетке будет написано: «Производитель – ООО «Трейд Юнион Корпорейшн». Начинаешь искать по этому адресу – а там два бомжа зарегистрированы по поддельным паспортам. Понимаете?

— Покупайте местное. Вы знаете местного производителя…

— А где в Москве покупать местное?

— Уезжайте из Москвы. Это единственное, что я могу вам посоветовать. Есть много городов. Россия – большая страна, и есть много городов, которые ждут активистов, которые приедут туда и начнут там работать.

— У нас есть такая система, которая называется «Меркурий». Вы должны поднести свой гаджет, свой телефон, сфотографировать штрих-код. По штрих-коду вам скажут, где это произведено, когда, на какой ферме и фамилию фермера.

Некоторые фермеры говорят, что у нас плохо со статистикой, а с помощью «Меркурия» можно оценить, что содержится в молочном продукте, каковы реальные данные о производстве и переработки того же молока и т.д. 

 — По поводу «Меркурия» можно?

 — Да, по «Меркурию». Вот одна точка зрения — это полезная вещь. А с другой точки зрения?

 — По поводу прослеживаемости «Меркурий» вызывает огромное количество сомнений. Если вы хотите узнать с помощью «Меркурия», содержатся ли в продукте пальмовый жир или пальмовое масло, вопрос: зачем «Меркурий» нужен? Вы можете взять продукт на выходе, провести анализ и сказать – содержится или нет.

— Минутку. Я – покупатель, я – пенсионер с клюшкой, с авоськой – пришел купить сыр. И где у меня этот анализ?

 — Я про Роспотребнадзор. «Меркурий» вам как пенсионеру с клюшкой и с авоськой точно так же ничего не даст. Условно говоря, прослеживаемость от прилавка до поля (то есть то, что провозглашал изначально Россельхознадзор), невозможна на сегодняшний момент, поскольку вы получаете продукт…

Ну хорошо, вы его сканируете через QR-код. Но вы должны понимать, что этот продукт произведен из молока, которое на заводе в танке-охладителе сливалось, условно говоря, с десяти ферм. Как вы определите, с какой фермы пришел конкретный продукт для вашего йогурта? Это все профанация. Такого нет нигде в мире. Соответственно, если мы…

 — Михаил, Михаил, «нигде в мире»? Вот давайте не будем обобщать…

 — А где?

 — Я это видел. Я QR-код сам сканировали – и мне даже называли фамилию фермера, где произведено молоко.

 — Отлично! Это не государственная система, а это система частной прослеживаемости, которую организуют частные компании, кооперативы. Например, компания Arla в Северной Европе, в Дании. У них эта инициатива разработана самой компанией. Но это не государственная система контроля. Это разные вещи. А у нас, условно говоря, государство не может посчитать количество коров…

 — Это да.

 — У нас коров на сегодняшний момент 4,5 миллиона. Автомобилей в России 50 миллионов. Автомобили почему-то посчитаны, а коровы…

 — И у каждого есть номер.

 — Да, у каждого автомобиля есть номер. А коровы не посчитаны. Вопрос: почему? Почему у нас государство… Россельхознадзор – это ведомство, которое обязано посчитать животных и контролировать деятельность в области ветеринарии.

 — Подождите, Михаил. Вы задаете вопрос: почему? Вы мне задаете этот вопрос?

 — Это риторический вопрос.

 — Или вы знаете ответ?

 — Я догадываюсь.

 — Какие ваши догадки?

 — Потому что это никому не выгодно. Потому что, если мы сейчас посчитаем, сколько у нас животных, то поймем, что у нас их меньше в два раза, чем говорит официальная статистика.

 — То есть – нам врут?

 — Если мы посчитаем, сколько эти животные производят молока, то мы увидим, что это будет где-то процентов, наверное, 50, может быть, 55 – от объема, который показывает статистика.

 — То есть разбавляют водой из крана № 3, так приблизительно?

 — Статистически, об этом говорят цифры — да. Соответственно, это не выгодно конкретным регионам, не выгодно конкретным хозяйствам, которые получают субсидию за надои, например.

 — Вот!

 — Понимаете, получают за надои. Поэтому они могут, условно, показать стадо, сказать, что у них, допустим, 1 000 голов, а на самом деле у них 1 300 голов. Соответственно, 300 коров – они называются «батрачки», они как бы доятся. Хозяйство получает дополнительные надои на этой 1 000 голов, и хозяйство получает субсидию. Это никому не выгодно. Но на самом деле…

 — Ну, хозяйству выгодно, отменить – невыгодно.

— Да. Учитывать животных – невыгодно. Конечно, не все это делают. Но вопрос заключается в том, что…

 — Михаил, специалистам известно то, о чем вы говорите?

 — Всем это все известно.

 — Всем известно?

 — Да.

 — И вот так на все это смотрят?

 — Ну да. Все вводят «Меркурий».

 — Потому что если будешь говорить правду, то за это получишь?

 — Все вводят «Меркурий». Высшие чиновники Россельхознадзора говорят о какой-то прослеживаемости. Но это профанация. Она не работает вообще. Сегодня система «Меркурий», про которую так долго говорили, обвиняли крупные транснациональные корпорации, что они против, что они бодяжат и так далее…

Ребята, просто эта система не работает. Она «виснет». Ветеринары не могут справиться с потоком информации. Конкретные операторы, которые есть в предприятиях (а вынуждены были предприятия нанять конкретных операторов), не знают, как этой системой пользоваться. Они звонят ветеринарам, а ветеринары говорят: «Мы не можем. Там программы…»

 — Не совпадают, да?

 — Не совпадают. На самом деле имеется большое количество проблем. Мы постоянно опрашиваем конкретных людей, которые связаны с этими программами. Ничего не работает. В итоге знаете, что делают? Условно говоря, можно, минуя «Меркурий», взять молоко в течение недели, допустим, из одного хозяйства, перевозить на переработку, а потом просто погасить сразу, и все.

То есть на самом деле все, что на сегодняшний момент декларируется, реализуется как декларация. Я не удивлюсь, если Россельхознадзор через месяц или через год скажет: «Все! Мы все посчитали, у нас теперь фальсификата нет».

 — Скажите, пожалуйста, Михаил… Вы говорите, Россельхознадзор. А виноват именно Россельхознадзор или он что-то внедряет, а сама система ему сопротивляется? Может быть такой вариант?

 — Я думаю, что Россельхознадзор – часть системы.

 — Часть системы?

 — Да. Мы живем в этой системе с вами все.

 — И он – ее часть?

 — Часть этой системы.

 — То есть это умение делать такую приятную улыбку при плохой игре?

 — Я бы даже сказал, не улыбку, а оскал. На самом деле это дополнительная нагрузка на бизнес, вот и все. Это возможность любого чиновника, дополнительного сотрудника Россельхознадзора прийти на предприятие и выписать штраф.

А штраф у нас каким образом выписывается? Есть нормы, где «вилка» наказания – от штрафа 10 тысяч рублей до прекращения деятельности на срок до трех месяцев.

 — Ничего себе! А как это можно ферму остановить на три месяца?

 — Или завод, например. Фактически это закрытие бизнеса. Поэтому, соответственно, всегда директор или собственник предприятия находится на этой развилке: либо сейчас его предприятие закроют, либо он может договориться. Понимаете, о чем я?

 — Ну, договориться — да, всегда приятнее, наверное.

 — Нет, это очень неприятно. Но его оппоненту, наверное, всегда приятно.

 — Нет, оппоненту приятно. Но тут ведь такая… Я говорил со многими производителями сельхозпродукции, допустим, Алтайского края на одном из выездных семинаров, когда люди немножко расслабляются, так сказать, будучи оторванными от корневых своих связей, образно говоря. Они расслабляются и начинают разговаривать по душам за чашкой чая. И мне сказали: «В течение года могут прийти 64 проверяющих, каждый из которых может закрыть твое предприятие».

 — Абсолютно верно.

 — И приходится договариваться, потому что… Он говорит: «Если бы я был ИП и у меня был бы собственный коровник – это одно. Но за мной стоит 200, 300, а то и тысяча работающих, у каждого из которых семьи, а это школы, больницы, ипотека и так далее, и так далее. И я об этом думаю. Естественно, я обналичиваю деньги и даю взятку».

 — Ну подождите. Если у вас ИП и у вас собственные коровы, то вы находитесь в такой же тяжелой ситуации, вам точно так же нужно выживать. Потому что на самом деле это иллюзия, что у нас бизнес весь из себя шикует. На самом деле это не так. Сегодня, к сожалению, бизнес имеет очень серьезную, колоссальную нагрузку со стороны контролирующих органов. Мало того, еще есть…

 — Это то, о чем говорят, начинают говорить, так сказать, о «гильотине контролирующей»?

 — Да.

 — Которая сечет не только руки, но и головы. Михаил, спасибо вам большое.

Автор: «Крестьянские ведомости»