Комментарий. Какая же биржа без складской расписки и спекулянта?

Агропродовольственной сферой «в ручном режиме» управлять очень сложно. Особенно, если речь идет о такой громадной стране, как Россия.

Именно с этим фактом столкнулись наши власти, когда природа разгулялась невиданным доселе катаклизмом – засухой 2010. И главная беда сегодняшней ситуации состоит в том, что в полностью разрегулированной ситуации на рынке продовольствия государственные решения по поддержанию стабильных цен надо принимать мгновенно, рассчитывая на такую же быструю реакцию всей цепочки «от рынка до прилавка».

Но ведь при этом не принимается во внимание, что в свое время вертикаль управления агропромышленным комплексом была полностью разрушена. Что Минсельхоз России, штаб отрасли не имеет прямой компетенции даже в такое кризисное время отдать жесткое распоряжение, обязательное к исполнению на местах. И только в том случае, что есть желание региональной власти прислушаться к голосу Центра, возможны быстрые согласованные действия.

Мне могут сказать, что это, мол, такая у нас демократия, мол, рынок все рассудит и расставит по местам. Так ведь чушь все эти псевдоэкономические рассуждизмы.

Еда – это самое страшное оружие и очень большая политика. Ни одна крупная развитая страна никогда не теряла из виду самых скверных из возможных сценариев развития ситуации на рынке продовольствия. Американский Минсельхоз в каждом графстве, — по-нашему – райцентре, — имеет своего чиновника, который выполняет только команды из Вашингтона, и ни одна, самая сильная местная либо губернаторская власть не имеет права отдавать ему приказы.

Другое дело, что в руках именно этих местных служащих Минсельхоза США находятся ключи к участию местных фермеров в государственных программах поддержки сельского хозяйства, что и есть главный способ управления отраслью в рыночных условиях.

Впрочем, вертикаль аграрной власти – это только часть проблем продовольственного рынка. Когда-то в советские времена всем казалось, что самая сложная проблема – произвести еду. И когда встречались робкие попытки отметить другую – сбытовую и финансово-экономическую часть проблемы обеспечения продовольственной безопасности, раздавался громкий хор голосов: «Нам бы их проблемы. Уж, как продать продовольствие – не проблема».

К большому сожалению, этот недоброй памяти менталитет долгое время властвовал и в годы после капиталистической революции: «Давайте, сначала получим продовольствие, а потом уже посмотрим, как его продать». Итог такого первобытного подхода — то, что мы наблюдаем сегодня.

Власти пускают в ход все административные ресурсы, чтобы не допустить роста цен на прилавках гастрономов. Но, с одной стороны, ажиотажный спрос в тревожные времена – явление не только российское; а в нашей стране он подстегивается еще и исторической памятью о голоде. Равно, во-вторых, как и стремление производителей продовольственного сырья получить от ситуации хотя бы часть того, что было отраслью недополучено в последние десять – пятнадцать лет. Прибавьте к этому выросшую за годы безвременья систему перекупщиков, рассчитывающих половить в мутной воде рыбки, — вот вам и все предпосылки для ценового бума…

Аналитики, практики аграрного рынка уже давно, как заведенные, внушали, точнее, — пытались внушить в сознание руководителей, да и всего общества идею необходимости создания в России системы автоматического регулирования продовольственного рынка. Одним из важных элементов ее служит биржа.

Когда-то, еще в 19 веке биржей стали называть место прямого открытого торга продовольственным или другим товаром. Понятно при этом, что, когда в одном месте собирались продавцы и покупатели, — одни – с товаром, другие — с деньгами и сам товар тут же присутствовал (при том, что прямой открытый торг всегда честнее прохождения товара через семь – восемь посредников) столпотворение и неразбериха царили несусветные. Поэтому очень скоро, если, допустим, речь шла о торговле зерном, чисто логистические проблемы потребовали стандартизации и упрощения схемы. В конце концов, сапожник должен тачать сапоги, а пирожник – печь булки. То есть фермер должен зерно вырастить, определить уровень рентабельности для своего хозяйства и дать поручение продать товар по такой-то цене.

Со временем были выработаны биржевые схемы, которые реализованы, скажем, на Чикагской товарной бирже (Chicago board of trade, сокращенно CBOT) – наверное, главного, пожалуй, предприятия в мире по установлению цен на зерно. Прямые поставки товара при торговле на этой бирже составляют не более 5% от всех заключенных сделок. Торговля ведется фьючерсами – контрактами на будущие поставки. В торговле участвуют маклеры, — специально обученные люди, строго и неукоснительно выполняющие поручения своих клиентов (покупателей или продавцов, то есть фермеров).

Важнейшими их клиентами уже давно стали так называемые «биржевые спекулянты» (оказывается, это просто нормальный биржевой и экономический термин, не имеющий вообще никакого негативного оттенка). Именно спекулянты и становятся основными покупателями фьючерсов, которые с подходом сроков реализации контрактов на конкретные поставки реализуются непосредственным потребителя зерна. При этом спекулянт либо выигрывает, если он угадал течение и курс рынка или проигрывает, поскольку при покупке он платит собственные деньги.

Понятное дело, что вопрос стандартизации качества, размера лотов, выставленных на продажу, в развитых рыночных странах решен уже давно.

Основа решения – простые складские расписки. То есть признанный экономикой и государством платежный документ, свидетельствующий, что у данного продавца на таком-то элеваторе принято на ответственное хранение такое-то количество зерна, по качеству соответствующего таким-то параметрам. Так вот именно эти расписки и есть, собственно, то, чем современные зерновые биржи и торгуют.

Правда, беда в том, что, если, не дай Бог, в указанном месте и в указанное время указанного количества зерна указанного качества обнаружено не будет, это называется преступлением против Государства, и, по нашему российскому Уголовному кодексу, — сразу «в особо крупных размерах».

Конечно, складские расписки служат не только для биржевых торгов. Наши южные соседи – Казахстан уже лет восемь, как запустили механизм складских расписок. Тамошние хозяйства довольно быстро освоили их финансовое применение как, например, средство для взаиморасчетов, а банки не отказываются принимать эти финансовые бумаги в качестве залога для выдачи кредитов хозяйствам.

Впрочем, в одном небольшом комментарии полную оду этому простому, но очень удобному для сельскохозяйственных производителей экономическому изобретению не исполнишь. Российский зерновой союз во главе с Аркадием Злочевским только на моей памяти больше десяти лет пытается эту идею продвинуть, как необходимый шаг к прозрачному, честному выгодному всем участникам рынку. Да только воз и ныне там. Может, именно потому, что прозрачный продовольственный рынок кому-то не выгоден?

Впрочем, нет. Кажется, зерновая биржа в России появится, наконец.

Во всяком случае, в конце прошедшей недели Председатель Правительства РФ Владимир Путин дал прямое поручение главе антимонопольной службы Игорю Артемьеву сделать совместно с Министерством экономического развития и налоговой службой «энергичные шаги в направлении создания этой биржи». Зная жесткий характер нашего премьер-министра, можно предположить, что теперь чиновникам придется всерьез и быстро взяться за налаживания биржевой торговли зерном и мукой.

Только вот опять-таки из исторического опыта становления биржевых систем в мире вспоминается, что закоперщиками и главными разработчиками всегда были те, кто услугами данных предприятий пользуется, — продавцы и покупатели. Государство играет свою громадную роль тем, что не мешает предпринимателям заниматься своим делом, признает законность биржевых сделок и отслеживает, не нарушает ли процесс прав граждан. Важнее, по-моему, функции просто быть не может.

Интересно, как пойдет дальше процесс исполнения поручения Владимира Путина? Утонет ли в бюрократических затяжках или все же позволит сделать нашей стране большой шаг к стабильным предсказуемым ценам на еду.