Импортозамещение в сельском хозяйстве форсировали около десяти лет назад. Проделали большую работу, однако остались вопросы, которые по разным причинам не решили до сих пор. После введения беспрецедентных западных санкций эти проблемы особенно обострились. О том, как обстоят дела в стратегической отрасли и стали ли россияне есть больше и вкуснее, — в исследовании РИА Новости.
О независимости от импорта продовольствия и реабилитации сельского хозяйства заговорили еще в 1990-х. Но первая «Доктрина продовольственной безопасности» появилась только в феврале 2010-го.
В основном она повторяла «Госпрограмму развития сельского хозяйства на 2008-2012». Лишь повысили целевые показатели на 2020-й: доля отечественных продуктов должна была вырасти до 80-95 процентов внутреннего рынка. Новым стало само понятие продовольственной безопасности, которое включало в себя, помимо независимости от импорта, ценовую и территориальную доступность продуктов для всех граждан страны.
На первый взгляд, с 2010-го по 2020-й аграрная отрасль действительно добилась внушительных успехов. Оборот растениеводства вырос в три с половиной раза (с одного до 3,6 триллиона рублей), животноводства — в два (с 1,4 до 2,9 триллиона).
Сельское хозяйство интенсифицировалось: выросла урожайность, хотя сократились посевные площади. Минеральных удобрений сегодня вносят почти вдвое больше, на треть увеличилась энергетическая мощность на одного работника.
Импортных продуктов на полках магазинов ощутимо поубавилось. Россия полностью обеспечивает себя базовыми продуктами — зерном, крупой, яйцами, свининой и курятиной, сахаром.
Однако есть нюансы. Импортозамещение пока не решило главную задачу — не сделало еду доступнее. Во-первых, траты на продукты составляют почти треть потребительских расходов россиян (30 процентов). Этот показатель не меняется с середины нулевых.
Во-вторых, диета среднего россиянина не дотягивает до норм здорового питания: много дешевых углеводов, недостаточно свежих овощей и белковой пищи.
С 2014-го, когда началось собственно импортозамещение, ситуация улучшается лишь с овощами. Потребление мяса повысилось еще в первой половине десятых, рыбы — сохранилось на том же уровне. То же самое и с молочной продукцией: после распада СССР производство сырого молока упало до 32 миллионов тонн в год и осталось на этой отметке. Если верить советской статистике, это показатель конца 1950-х.
В первой «Доктрине продовольственной безопасности» независимость от импорта оценивалась по доле отечественной продукции в торговом балансе. То есть по суммарному объему импортных и местных товаров, а также остатка с прошлого года.
В новом документе, принятом в 2020-м, задачу немного упростили: теперь смотрят на самообеспеченность — отношение произведенных продуктов к внутреннему потреблению. Естественно, половина показателей уже сейчас превышает пороговые значения. Другие — близки к этому. России не хватает только пищевой соли и фруктов.
Единственное, что сильно выбивается из оптимистичного ряда, — семена основных сельхозкультур отечественной селекции. Согласно «Доктрине», к 2030-му их должно быть не менее 75 процентов. Правда, в общем ли объеме или по каждому виду, не уточняется.
С зерновыми, за исключением кукурузы, все прекрасно. Последние пять лет в среднем мы производим 11 миллионов тонн семян. А ввозим всего 50 тысяч тонн. Лишь небольшая часть высеваемых яровых ячменя и пшеницы — 15-20 процентов — это сорта иностранной селекции. Но выращиваются они все равно у нас.
Гречиха и рис — тоже свои. Например, посевной рис последний раз импортировали в 2018-м.
В заметных объемах ввозили лишь семенную рожь. На фоне неурожайного 2019-го в прошлом году импорт взлетел в 12 раз — до 562 тонн, даже превысив экспорт. Но в общей площади посевы зарубежной ржи (в основном из Германии и Дании) — не более одной десятой процента.
Однако Россия до сих пор тотально зависит от зарубежных семян овощных культур, включая картофель. Проблемы в селекции начались еще в советское время. Девяностые ухудшили ситуацию — закрылись многие НИИ, ушли кадры, сократилась материальная база. Вспомнили о сельхознауках совсем недавно. В Федеральной научно-технической программе развития сельского хозяйства появились отдельные подпрограммы по развитию селекции и семеноводства.
Самый болезненный пример — сахарная свекла. Посевных площадей с семенами, выращенными у нас, — 24 процента, собственно отечественной селекции — чуть больше процента.
Остальное — импорт. Главные поставщики семян — Франция и Германия. В прошлом году оттуда ввезли 1,9 и 1,3 тонны соответственно. География основных селекционеров шире: Бельгия, Дания, США и другие не самые дружественные страны.
Хотя производители семян не присоединились к санкциям, проблемы с доставкой уже были. Это не повлияло на посевную — она началась позже обычного, успели. Кроме того, основные закупки идут с октября по март, то есть большую часть приобрели и привезли еще до санкций. Что будет в следующем году — еще не ясно.
В России пока просто не выращивают семена в нужном объеме, и за пару лет это не исправить. У нас не так много подходящих по климату и почвам территорий, в которых могут созреть качественные семена сахарной свеклы, — только в Краснодарском крае, Воронежской области и Крыму, поясняют эксперты. Кроме того, это двулетнее растение, а значит, времени на импортозамещение нужно больше.
Вместе с тем у российских семян нет весомых преимуществ в урожайности и цене.
Похожая, но не столь драматичная ситуация с семенами других овощных культур. Например, зависимость от импорта для кукурузы — 50-60 процентов. Главные поставщики — Венгрия, Франция, а также Румыния и Сербия. Для подсолнечника — 35-45 процентов. Импортируем из Турции, США, Испании, Франции.
Без картошки не останемся
С картофелем сложнее. «По данным Минсельхоза, около 65 процентов семян в посадках гибридов — импортной селекции, — говорит Алексей Красильников, исполнительный директор Союза участников рынка картофеля и овощей России (Картофельного союза). — По нашим подсчетам — 80-85 процентов, а у промышленных сортов для производства чипсов и картофеля фри — еще больше, фактически 100».
Однако, добавляет он, большую часть семян выращивают в России. Каждый год высаживают 750-850 тысяч тонн, и это без учета подсобных хозяйств. Ввозим же в последние годы в среднем 9-14 тысяч тонн — в основном из Европы. Хотя надо учитывать, что это семена высокой репродукции, которые 2-3 года «разгоняются», то есть высаживаются на семена.
«Угрозы дефицита пока нет, — отмечает Красильников. — Даже если представить, что Евросоюз ограничит поставки, хотя об этом речи не идет, решение найти можно. В крайнем случае в лабораторных условиях прорастить исходный материал, а потом репродуцировать необходимые нам сорта зарубежной селекции. В отличие от других овощных культур, чьи гибриды живут один год, с картофелем такая схема будет работать. Кроме того, есть вариант импорта из Китая и Индии».
Эксперт указывает, что с 2017-го в рамках государственной подпрограммы создали уже 29 отечественных сортов. Но производителям хотелось бы иметь не только столовые сорта, но и промышленные — для крахмала, чипсов и фри. А таких всего один-два.
Вместо «Ножек Буша» — яйца из Бразилии
«Ножки Буша» давно стали мемом о девяностых. Производство говядины за десять лет увеличилось в полтора раза, курятины — в два, свинины — в четыре. Хотя поголовье кур и свиней выросло не так сильно, а коров — даже немного снизилось.
Современное животноводство — безжалостный конвейер, основанный на новых технологиях в генетике, ветеринарной фармацевтике, а также мясоперерабатывающем машиностроении, благодаря которому съедобным становится даже то, что раньше считалось отходами. И Россия до сих пор больше пользуется мировыми достижениями, а не вносит в них собственный вклад.
Все отрасли, за исключением свиноводства, зависят от зарубежного племенного материала. В свиноводстве тоже не идеально, но, по крайней мере, импорт чистопородных поросят за десять лет сократился в десятки раз. Если в 2010-м их завезли 700 тысяч, то теперь — максимум 21 тысяча в год.
Птицеводству не хватает как собственных пород, кроссов, так и инкубационных яиц, импорт которых — до 20 процентов. В 2021-м и начале 2022-го производители курятины уже сталкивались с дефицитом из-за птичьего гриппа и последующих ограничений Роспотребнадзора на ввоз яиц из Нидерландов и Германии. Пришлось выкручиваться: искать по всему миру, даже за океаном — в США, Канаде, Бразилии.
Создание конкурентоспособного кросса в обозримые сроки без поддержки государства невозможно. Соответствующую подпрограмму подготовили в мае 2020-го. В теории за следующие два года все отечественные предприятия должны перейти на доморощенную породу, «Смену-9». Сейчас таких производств — не более семи процентов.
В рамках программы планируется строить и репродукторы, фабрики для производства инкубационных яиц. Первый (в Нижегородской области) собираются запустить уже в этом году.
Подпрограмму по генетике крупного рогатого скота приняли в сентябре 2021-го, и пока продолжается отбор участников. Хотя зависимость от зарубежного материала еще больше, чем в птицеводстве, и растет. Доля импортного бычьего семени в 2020-м достигла 40 процентов, при этом более четверти поставок — из США. Собственное производство, наоборот, за пять лет уменьшилось с десяти до семи миллионов доз.
Импортирует Россия и нетелей — осемененных коров, которым предстоит родить. В прошлом году ввезли почти 50 тысяч голов, в основном из Дании, Германии и Нидерландов.
Айболит с заграничным чемоданчиком
Животноводство зависит также от импорта ветеринарной фармацевтики. В 2021-м более половины (57 процентов) препаратов поступило из-за границы. Да и отечественные лекарства изготавливаются из зарубежных субстанций — на 92 процента.
По словам заместителя исполнительного директора Национальной ветеринарной ассоциации Владимира Кузина, такое производство — процесс наукоемкий и экологически небезопасный, требующий больших и долгосрочных капиталовложений и, соответственно, государственной поддержки.
«На сегодняшний день для государства не существует самой отрасли ветеринарных препаратов: нет даже ОКВЭД (классификатора вида экономической деятельности. — Прим. ред.), поэтому нет и поддержки. Власти просто не могут выделить субсидии», — объясняет специалист.
Но угрозы дефицита препаратов и субстанций нет.
«Зарубежные компании не отказываются от поставок. Есть проблемы с логистикой, как у всех. Однако если государство все же поддержит отрасль, российские производители смогут удвоить объемы отечественных ветпрепаратов за два года», — говорит Кузин.
Не богатые, но и не голодные
Помимо очевидных целей, импортозамещение должно повысить благосостояние сельских жителей, а также стимулировать развитие науки и внедрение инноваций.
За одиннадцать лет сельское хозяйство действительно стало немного выгоднее. Так, выросло количество прибыльных предприятий — до 74 процентов. Это на шесть процентов больше, чем в среднем по экономике. Почти в два раза повысилась рентабельность в растениеводстве, хотя там многое зависит от погоды. В животноводстве результаты намного скромнее — отрасль более затратная, а вложения окупаются дольше.
Стоимость основных фондов, то есть всех активов предприятий, почти удвоилась — до 3,8 триллиона рублей, но одновременно усилился их износ — до 43 процентов.
По данным Росстата, за эти годы средняя зарплата в сельском хозяйстве увеличилась с 11 до 35 тысяч. Но по-прежнему осталась меньше средней по стране — на 22 тысячи.
Согласно наблюдениям Института исследований НИУ ВШЭ, затраты на внутренние исследования в области сельского хозяйства выросли с 12 до 30 триллионов рублей. По сравнению с другими сферами это немного — около двух процентов общей суммы.
При этом число научных организаций, как и самих исследователей и лаборантов, сокращается. Да и зарплата ученых далека от конкурентной. В январе-марте в среднем — около 40 тысяч рублей.
В мае сенатор Андрей Клишас заявил о полном провале импортозамещения. В сельском хозяйстве, очевидно, это не так: Россия, хотя в чем-то и зависит от Запада, все-таки кормит себя сама
